Imperial Eagle

ТРИ ДНЯ В ЕКАТЕРИНБУРГЕ

Князь Николай Романович, глава Объединения членов рода Романовых, приехал в Санкт-Петербург за несколько дней до начала официальных церемоний, а его младший брат, князь Димитрий Романович, полетел в западносибирский город Екатеринбург, чтобы представлять семью в течение двухдневной программы интенсивных и торжественных церемоний перед отправкой гробов в бывшую императорскую столицу.


Князь Димитрий пишет:

«Ранним утром 14 июля 1998 года было еще темно, когда моя жена Доррит и я выехали из нашего дома на севере Копенгагена. Мы приехали в аэропорт с первыми лучами солнца, освещающими безоблачное небо. У ворот пришла пора прощаться, так как моя жена должна была лететь прямым рейсом в Санкт-Петербург, чтобы присоединиться к моему брату Николаю и многочисленным близким и дальним родственникам, которые уже начали прибывать в бывшую императорскую столицу России. Я должен был лететь в западносибирский город Екатеринбург, чтобы присутствовать в качестве представителя Объединения членов рода Романовых во время гражданских и религиозных церемоний, связанных с отправкой в Санкт-Петербург останков царской семьи, врача Боткина и трех верных подданных, разделивших их судьбу. В первый вечер я дал несколько интервью, а на следующее утро, 15-го числа, представитель городской администрации попросил меня посетить значимые места в сопровождении телевизионной команды.

Современный Екатеринбург превратился в важный промышленный город, производящий военную технику, а в последние годы также стал производить промышленные товары для внутреннего рынка. Везде можно было видеть рекламу международных известных марок и местных банков, а люди, магазины и машины мало отличались от того, что мы видели в Санкт-Петербурге.
Быстро проехав по широкой дороге через центр Екатеринбурга, водитель нашей Волги остановил машину у въезда на площадку, которая выглядела как автомобильная стоянка. В сопровождении представителя Администрации Губернатора и телевизионной команды мы зашли на площадку, где раньше стоял Ипатьевский дом. Там мы практически ничего не увидели, за исключением шаткой деревянной конструкции и трехметрового металлического креста, покрашенного белой краской, с большими камнями у основания.
При приближении можно было увидеть искусственные розы и листья, обвитые вокруг креста. На камнях лежали небольшой букет и другие цветы.
Я чувствовал себя очень неуютно и в какой-то мере неподготовленным к тому, что я увидел, но я заставил себя думать только об одном — что я стою в месте, в котором когда-то находился Ипатьевский дом, в подвале которого 80 лет назад было совершено страшное преступление. У креста на коленях стояла пожилая женщина в глубокой молитве. Я молча стоял рядом и ждал, когда она закончит молиться. Через несколько минут, зная наш напряженный график, я подошел к кресту и опустился рядом с ней на колени. Молясь, я заметил, что одна из свечек, которую она поставила между камнями, упала. Я протянул к ней руку, намереваясь закрепить ее между камнями. Неожиданно женщина тихо сказала мне, что свечку лучше передвинуть влево, так как пламя будет лучше защищено, что я и сделал. Через несколько секунд она снова погрузилась в молитву, и я тоже стал молиться.
Я поднялся с колен и молча стоял у креста. Женщина встала с колен и стояла рядом со мной, погруженная в свои мысли. Один человек из нашей группы подошел к нам и, к моему неудовольствию, представил меня. Женщина посмотрела на меня впервые и продолжала смотреть, не веря своим глазам. Неожиданно она громко и твердо сказала: «Это чудо!». Теперь настала моя очередь смотреть на нее с удивлением. Она повторила эту фразу еще раз, добавив при этом: «Я молюсь об убиенной императорской семье, и кто стоит на коленях и молится вместе со мной? Член императорской семьи! И вправду чудо!». Потом она тихо заплакала и прислонила свою голову к моей груди. Я обнял ее, прижав ее голову еще ближе. Мы стояли так какое-то время, плача и испытывая чувство изумительного единения.
Следующая остановка была запланирована в месте, где тела жертв убийства в Ипатьевском доме были тайно похоронены 80 лет назад, у Коптяковской дороги, в 12 милях к северо-западу от Екатеринбурга. Мы добирались туда долго, так как наш водитель сначала поехал не по той дороге. Приехав в лес, через который когда-то проходила Коптяковская дорога, и оставив машину, мы шли пешком менее 5 минут по заболоченной, неровной тропинке и наконец-то вышли не небольшую поляну, на которой находилась широкая продолговатая яма, заполненная водой. В нескольких шагах от нее стоял ржавый железный крест, украшенный несколькими цветами.
Это был момент, которого я боялся больше всего. Я не хочу описывать свои чувства или мысли, которые пронеслись в моей голове в течение этих страшных минут, проведенных на пустынном участке на бывшей Коптяковской дороге. Я только хочу сказать, что я всегда буду помнить эти минуты как самое трудное время в моей жизни.


Место, на котором когда-то стоял Ипатьевский дом
(для увеличения изображения щелкните на ссылке)




Мы опаздывали, поэтому ехали с максимальной разрешенной скоростью до нашей следующей запланированной остановки, здания Екатеринбургского Института судебной медицины, в котором останки жертв расстрела в Ипатьевском доме хранились почти семь лет. Мы бегом вошли в зал, где должна была пройти церемония переноса в гробы земных останков членов императорской семьи, врача Боткина и трех слуг. Моими первыми чувствами, пока я усиленно пытался осознать невероятную картину, представшую перед моими глазами, были изумление и потрясение. У наружной стены длинного и достаточно узкого зала навытяжку стояли девять солдат в парадной форме, держа ружья с примкнутыми штыками. Сбоку от них, на высоте, под оргстеклом лежали останки жертв, расстрелянных в подвале Ипатьевского дома. У многих коричневатых скелетных останков отсутствовали кости или были частично разрушены черепа. Чуть ниже стояли гробы с открытыми крышками, украшенные императорскими орлами, в которые во время церемонии должны были быть перенесены останки. Одна из многочисленных мыслей, которые пронеслись в моей голове, была о том, что судьба распорядилась так, что я буду не только первым, но и последним членом рода Романовых, который увидит земные останки императора Николая II, императрицы Александры, великих княжон Ольги, Татьяны и Анастасии, врача Боткина и трех преданных слуг перед тем, как крышки гробов будут навсегда закрыты.


Ekaterinburg Forensic Institute

Екатеринбургский Институт судебной медицины
(для увеличения изображения щелкните на ссылке)


Останки переносились с тщательностью, каждый гроб был благословлен присутствующим священником, после чего закрыт и запечатан. Вся церемония, насколько я помню, заняла около полутора часов, после чего специальная комиссия составила и подписала протокол, и юридическая часть церемонии была завершена. Я вернулся в гостиницу, будучи полностью изможденным.
Рано утром 16 июля я покинул гостиницу и снова поехал в Институт судебной медицины для участия в перемещении девяти гробов в Церковь Вознесения Христова, расположенную в центре Екатеринбурга. После длительной религиозной церемонии организаторы открыли доступ в церковь для людей, чтобы они могли попрощаться с умершими. Стоя отдельно в качестве представителя семьи Романовых на достаточно близком расстоянии от них, я мог отчетливо наблюдать за реакцией людей, проходивших мимо меня. Увидев множество гробов, украшенных двуглавыми орлами, и гробы императора и императрицы, покрытые ярко-желтыми Императорскими Штандартами, большинство из них останавливались, кто-то быстро крестился, кто-то смотрел в изумлении, а многие пожилые женщины падали на колени, склонив головы, и крестились. Увидев меня, некоторые из них догадались или поняли, что я представляю Императорскую семью, и уважительно склоняли головы или громко говорили: «Простите нас!»
Службе безопасности приходилось все время уговаривать их продолжать движение, чтобы дать возможность многим сотням других людей попрощаться с умершими. Так как отправление останков было запланировано на 12 часов, организаторы были вынуждены приостановить поток людей, по-прежнему стоящих в очереди. День был теплым и солнечным, и я провел около 15 минут снаружи собора вместе с представителями местных властей, которые скоро собирались лететь в Санкт-Петербург. Ровно в двенадцать зазвонили колокола, главные двери собора распахнулись, и четыре медленно марширующих солдата вынесли первый гроб. И в это же время стали падать крупные капли дождя, и пошел ливень. Я услышал, как кто-то сказал: «Даже природа плачет!». После того, как последний гроб вынесли из собора и поставили вместе с другими гробами в девять припаркованных фургонов, мы, вымокшие до нитки, сели в машины в составе траурной процессии.
Через двадцать минут мы приехали в аэропорт, где гробы занесли в огромный грузовой самолет через открытую заднюю дверь. Позже я забрался внутрь и увидел в пустом пространстве грузового отсека девять гробов, прочно прикрепленных к полу. Переговорив с экипажем, я вышел из самолета и спустился к представителям органов власти, наблюдавшим за отлетом самолета в Санкт-Петербург. Дождь закончился, но мы услышали громкий удар грома, и кто-то сказал: «Подобающий прощальный салют мученикам!». После взлета грузового самолета мы сели в пассажирский самолет, который должен был перевезти нас в бывшую столицу России.
Впервые с того момента, как я приземлился в Екатеринбурге, я почувствовал, что тяжелый груз спал с моих плеч, и что скоро я обниму жену, брата и многих членов моей семьи, встречающих два самолета в аэропорту Пулково в Санкт-Петербурге».


Князь Димитрий Романович
Дания, август 1998 г.
ОГЛАВЛЕНИЕ        НАВЕРХ